Нынешние отношения России и Германии, к сожалению, далеки от добрососедских. Однако в истории были моменты чрезвычайно тесного сотрудничества на общее благо наших народов. Один из них — история двухсотлетней давности, которой плотно занимается немецкий исследователь Рихард Кеппе.

В процессе своей исследовательской работы он неоднократно посещал Санкт-Петербург, Царское Село (последний раз наведался в сентябре этого года). Основной научный интерес историка — две знаковые фигуры, связывающие Россию и Германию — София Августа Фредерика, принцесса Ангальт-Цербстская (будущая императрица Екатерина II) и знаменитый прусский полководец, военный теоретик Карл фон Клаузевиц.

О последнем мы и поговорим, тем более что есть знаменательный повод — 210-летие Отечественной войны 1812 года — когда наши предки изгнали за пределы России Антихриста (так называли Наполеона), а потом и вовсе дошли до Парижа.

— Рихард, для России, ее истории «гроза двенадцатого года» имеет весьма символичное значение. Интересен взгляд немецкой (в то время прусской) стороны.

— Истоки «двенадцатого года», вероятно, лежат в 1810 году, когда резко проявились признаки возможного начала войны между Францией и Россией.Российский император Александр I заявил, что он лишь обороняется и поэтому даже желает вторжения. В 1811 году план обороны от Наполеона поручили разработать прусскому генералу на русской службе, это был представитель старинного дворянского рода Карл Людвиг Август Пфуль.

Помимо отступления вглубь страны, центральную роль в этом плане играл укрепленный лагерь, куда должна отступить большая часть русской армии.

Здесь необходимо пояснить, что укрепленные лагеря и отступление имели большое значение в военной науке того времени, поэтому план обороны кажется вполне логичным, то есть укладывающимся в логику тогдашней военной науки.

Интересна и такая фигура как барон Людвиг фон Вольцоген.

Царь поручил, состоявшему на русской службе полковнику Вольцогену проанализировать вероятное поле боя. Это также включало поиск подходящего места для создания укрепленного лагеря. В этом ландшафте, столь бедном естественными укреплениями, недалеко от Дриссы в излучине реки Двина было выбрано место, которое показалось подходящим.

— А как обстояло дело в самой Пруссии?

— Ярым сторонником прусско-русского союза в борьбе с Наполеоном был прусский генерал, военный реформатор Герхард Шарнхорст. В то время между царем и прусским королевским домом поддерживались дружеские отношения.

Шарнхорст находился в Санкт-Петербурге в январе-феврале 1810 года в качестве сопровождающего прусских принцев.

Осенью 1811 года Шарнхорста вновь отправляют в Петербург. Это путешествие проходит в условиях строжайшей секретности, так что он даже остановился в Царском Селе под легендой в доме садовника, изменив внешность. Вояж был предпринят для укрепления российско-прусских отношений.

Важность этого пребывания Шарнхорста вытекает, в частности, из предложения короля Пруссии от 17 октября. В этом предложении прусский генерал Йорк был уполномочен напрямую обратиться к русскому генералу Витгенштейну за помощью в случае нападения Наполеона.

— И тут мы подходим к фигуре знаменитого фон Клаузевица?

— Да, Пруссия, как известно, потерпела поражение от Наполеона и в феврале 1812 года подписала союзный договор с Францией против России. Клаузевиц покинул прусскую армию и перешел на русскую службу, поскольку не хотел воевать против России под командованием Наполеона. В 1813 году это привело к тому, что в германской историографии называется Освободительной войной. Она велась в союзе с Россией. И роль Клаузевица здесь трудно недооценить. Пока же он в 1812 году участвовал в укреплении Дрисского лагеря.

В течение двух лет службы России Клаузевиц содействовал развитию тактических и стратегических взглядов в русской армии. Уже тогда он заявил о себе как военный теоретик. Версия его «Принципов ведения войны» во французском переводе имелись у генерала Барклая-де-Толли. Тот часто опирался в своих суждениях на меткие замечания Клаузевица. В штабе арьергарда Клаузевицу были обязаны рядом толковых тактических указаний. Он одним из первых понял огромные выгоды широкого отступательного маневра при данном тогда соотношении сил. Клаузевиц много поработал и как рядовой офицер. Содействовал заключению Тауроггенской конвенции о перемирии между Россией и Пруссией. Тем самым было во многом предопределено взятие Парижа в 1814 году.

В рядах прусской армии Клаузевицу не суждено было в течение всей жизни достигнуть каких-либо осязаемых практических результатов. И весь ценнейший боевой опыт в войне с Наполеоном был получен им именно в то время, когда он состоял на русской службе.

Доктор Кеппе считает, что из той давней истории неплохо было бы извлечь уроки нынешним немецким политикам, пляшущим под дудку Вашингтона, как в описываемое время, после поражения Пруссии, исполняли прихоть Наполеона. Сближение с Россией — вот, что вновь необходимо Германии и немецкому народу.

Сергей Ларин