НУЖНЫ ЛИ НАМ «АФОНСКИЕ ПОРЯДКИ»?
— Владыка, в одном из интервью вы говорили, что «Афон оказал большое влияние на формирование русской государственности». Какие, на ваш взгляд, вехи нашей истории напрямую связаны с Афоном?
— Становление российской государственности проходило не без участия монашества. Такого, чтобы афонские монахи писали для князей или царей свод законов, конечно, не было, но государство не было отделено от Церкви, а значит, процессы, происходящие в церковной жизни, влияли на ситуацию в стране в целом. А русское православие испытало влияние Афона. Это удел Божией Матери, который с самого начала распространения христианства стал центром монашеской жизни. Основатель Киево-Печерской лавры Антоний Печерский жил на Афоне. Арсений Коневский, основатель Коневского Рождество-Богородичного монастыря, получил благословение на устроение своей обители именно на Святой Горе. Ученик Сергия Радонежского Епифаний Премудрый, скорее всего, бывал на Афоне, обитель была не чужда афонский традиций. И именно к преподобному Сергию князь Дмитрий Донской пришел за благословением перед Куликовской битвой.
— Какова сегодняшняя роль Афона в русском православии?
— Как я уже сказал, Русская Церковь испытала сильное влияние Афона. Туда шли русские подвижники, там набирались опыта, переносили его на нашу землю: исихазм, умное делание — эта практика родилась на Афоне. Но русское монашество — не просто калька с греческого. Когда иноческая жизнь достаточно укоренилась на Руси, она стала приобретать свои собственные черты, складывалась именно русская монашеская традиция, свойственная только нашей Церкви. Эта традиция по-настоящему огромна, и не надо о ней забывать. Другое дело, что после революции 1917 года она была прервана и сохранялась лишь в считанных монастырях. В итоге после 70 советских лет перед Церковью стала задача, подобная той, которую решали основатели первых русских обителей. Что мы имели? Около 7 монастырей в России, и порядка 30 — на территории бывшего Советского Союза. Монашество приходилось возрождать, а вернее — начинать заново. Конечно, взоры многих обратились на Афон. Дошло до попыток копирования афонских порядков. Между тем традиции русского монашества почему-то не вспоминались. Они, конечно, не отличаются в корне от афонских, но в деталях весьма различны. Богослужебный обиход на Афоне совсем иной, чем у нас. «Давайте ночью молиться, а днем — спать», — предлагали некоторые. Простите, а работать кто будет? Нанятые со стороны люди? У нас ведь не Греция, маслины сами не растут. Даже природные условия диктуют свои правила, и переносить в наш северный климат принятый на Афоне обиход не следует. Но не только в обиходе дело. Например, в афонских монастырях принято, чтобы игумен одновременно был и духовником — в том смысле, что принимал бы личную исповедь у насельников обители. На Руси такая традиция почти нигде не прижилась. У нас духовник — специальное лицо, игумен же в основном исполняет административные обязанности. В некоторых монастырях попытались сделать, как на Афоне, но получилось не очень хорошо.
— Что значит «не очень хорошо»?
— Если я буду исповедовать братию, соблазн использовать рассказанное во время исповеди в административных целях очень велик. Надо быть ангелом во плоти, чтобы такой возможностью не воспользоваться. По крайней мере, мне: я настолько несовершенный человек, что даже от такого соблазна не смогу отказаться. Поэтому, считаю, не всякий афонский обычай может прижиться на нашей земле. Другое дело, что Афонская гора богата на великих подвижников духа и благочестия, оставивших нам пример достойной монашеской жизни, свои литературные творения.
НЕНУЖНЫЕ СВЯТЫЕ?
— Раз уж об этом зашла речь, не могли бы вы рассказать, существовало ли в Санкт-Петербурге особое почитание тех или иных афонских святых?
— В чем выражается почитание святых Церковью и народом? Обычно — количеством освященных в их честь храмов. В целом по России «афонских» храмов мало, тем более в Петербурге. Даже в древние времена такие великие подвижники, как Афанасий Афонский, были не очень известны, тем более не существовало широкого их почитания в Санкт-Петербурге, достаточно молодом городе. Сейчас, я знаю, в России строят храмы в честь Силуана Афонского. Благодаря его поучениям в 1990-е годы многие пришли в Церковь.
— Недавно был прославлен Паисий Святогорец, очень почитаемый и простыми людьми, и духовенством…
— И о святом Паисии, и о Силуане Афонском мы знаем по их книгам. Для нас афонская святость прежде всего в трудах насельников Святой Горы. Но чтобы сами афониты были столь же любимы, как Николай Чудотворец, Сергий Радонежский или Серафим Саровский, — такого нет. Так что афонская святость в Россию по-настоящему не пришла. Мы больше знаем об Афоне по духовному опыту наших подвижников, подвизавшихся когда-то на Святой Горе, пусть даже и не прославленных, чем по опыту непосредственно афонитов.
ЕХАТЬ ИЛИ НЕ ЕХАТЬ?
— В чем, по-вашему, особенность Афона? Зачем туда стремятся паломники?
— Верующий едет на Афон прежде всего для того, чтобы поклониться святыням: иконам Божией Матери «Достойно есть», «Иверская», «Троеручица», «Млекопитательница», мощам святых. Святынь там действительно много: их берегли, сумели сохранить в годы турецкого владычества, хотя попытки разорить монастыри, безусловно, были. Сохранилась нетронутой и архитектура, убранство храмов, что тоже немаловажно. Сейчас в России возводится много новых церквей, но куда ни зайди — везде софринские изделия, однотипная архитектура. Хорошо, конечно, что есть где помолиться, но с точки зрения эстетики, искусства — это не самые хорошие примеры. Не зря люди так стремятся в древние храмы. На Афоне их много. Да к тому же каждый монастырь — как отдельное государство, каждый со своей культурой, архитектурным стилем. Желание прикоснуться к истории, к древности тоже может быть одной из причин, почему люди едут на Афон. Другое дело, что порой человек едет на Святую Гору за одним, а увозит с собой то, чего и не стремился там обрести.
— И всё же, в чем такая популярность Афона? Может быть, всё дело в рекламе?
— Отчасти вы правы, но не совсем. С одной стороны, монастыри приглашают к себе паломников, с другой — особенно в некоторых обителях, в том числе, чего уж скрывать, в русских, — кажется, что не очень-то людям и рады. Во время визита на Афон вместе с патриархом мы ничего такого не почувствовали, конечно, но, по рассказам обычных паломников, дело обстоит именно так. Монахов можно понять: они живут своей жизнью, ушли из мира, а он, мир, не хочет отпускать их и здесь — особенно, когда люди лезут с вопросами «а почему ты не женился?». Нашествие паломников заставляет монахов принимать некие ответные меры, вводить ограничения на количество человек в группе, например.
Я, будучи настоятелем Коневского монастыря, рассчитал, что за сезон мы можем свободно принять 6 тысяч посетителей. А если их 20 тысяч? Слишком много, люди не только монахов отвлекать будут, но даже нанесут вред окружающей природе.
С другой стороны, раз пригласили, открыли перед паломниками двери — будьте добры организовать всё так, чтобы им было комфортно. Ведь в некоторых монастырях Афона даже на ночевку нельзя остаться. Ну, посмотрит человек на архитектуру, приложится к иконе, — а помолиться не получается. В таком случае нужно ехать трудником, что сейчас очень непросто. Мое мнение: нужно вводить ограничения на размеры паломнических групп, но закрываться от людей нельзя.
— Но стоит ли мирянину ехать в такую даль? В России много своих древних обителей.
— Если очень хочется поехать, пусть человек едет. Если он хочет поклониться святыням, а не просто поглазеть — почему бы и нет. И всё же сначала лучше ознакомиться со святынями, которые находятся рядом с тобой. Я очень неохотно благословляю паломнические группы на дальние поездки, если они не были еще в наших монастырях. Мы сами ходим по земле великих подвижников, известных всему миру.
АФОНСКИЕ ГОСТИ И РУССКИЕ ПОСЛУШНИКИ
— Владыка, что связывает с Афоном лично вас?
— Я знаком с Афоном больше по книгам. До недавней поездки я посещал Святую Гору лет 20 назад, будучи настоятелем Коневского монастыря. Мне очень хотелось посмотреть Афон, обители Хиландар, где подвизался Арсений Коневский,Старый Русик, который тогда еще лежал в руинах: под куполом монастырского храма вили гнезда птицы. К сегодняшнему дню проделана большая работа, много отреставрировано. Монахов и сейчас мало, но богослужения совершаются, всё в порядке. Даже старая конюшня в Ксилургу — и та отремонтирована.
— На 300-летие Александро-Невской лавры в 2013 году приезжал хор певчих братства Фомадес из Великой Лавры. Поддерживаете ли вы с ними связь и сегодня?
— Задолго до этого у них была спланирована поездка по России. Узнав про юбилей нашей лавры, хор решил заехать и к нам. Это получилось случайно, и я им очень благодарен за то, что они порадовали нас визитом. Отношений с этим хором у меня и Александро-Невской лавры нет, как и в целом с Афоном. Хотя во время нынешней поездки на Святую Гору я встретил там нескольких насельников, ранее бывших послушниками в наших монастырях.
— А трудно ли попасть на Афон послушником?
— Просто так вас не примут. Этот вопрос решается через Афонское подворье, а у нас оно пока одно — в Москве. Надеюсь, что в этом году будет освящено и наше, петербургское. Но пока тем, кто хочет попасть на Афон послушником, нужно действовать через Москву, и процесс это долгий, ведь Афон — уже другая юрисдикция, Константинопольский патриархат. Хотя бывают случаи, что люди едут самостоятельно, и у них как-то получается там закрепиться. Но мне не кажется этоправильным. Все-таки монастырю легче принять человека на заранее обговоренное время, уже определившись с тем, какое послушание он будет нести.
