Образ врага. Немецкие рыцари – противники Александра Невского в отечественной научной, научно-популярной и пропагандистской литературе XIX- первой половины XX вв.
Михайлов Андрей Александрович, доктор исторических наук, профессор, научный сотрудник научно-исследовательского отдела (военной истории Северо-Западного региона РФ) Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил РФ, г. Санкт-Петербург.
Князь Александр Ярославич Невский является, без сомнения, одним из самых видных военных и политических деятелей русского Средневековья. Он причислен к лику святых и ярко запечатлелся в народной памяти. Александру Невскому посвящено поистине необозримая научная, научно-популярная, художественная литература, произведения изобразительного искусства и кинематографа и др. При этом, в течение столетий образ прославленного князя претерпевал некоторые изменения, каждое поколение потомков находило в нем нечто, важное и значимое для себя. Вместе с тем, на восприятие образа Александра Невского учеными, деятелями искусства, обществом и, особенно, на его официальные оценки влияли политическая ситуация, государственная идеология. Не менее интересным, однако, представляется вопрос о том, как в различное время ученые, популяризаторы науки, публицисты описывали и характеризовали противников князя – рыцарей Ливонского ордена. Данная статья не претендует на полное освещение это весьма сложной и обширной проблемы, но имеет целью наметить лишь некоторые аспекты истории трансформаций «образа врага» в трудах, полностью посвященных Александру Невскому или затрагивающих его личность. Слайд 2. Ярким примером актуализации исторических сюжетов с целью освещения современных политических событий может служить выходивший в России, в эпоху наполеоновских войн журнал «Русский вестник». Его издатель и один из ведущих авторов, Сергей Николаевич Глинка (1775-1847), брат автора «Писем русского офицера» Федора Глинки, был убежденным сторонником бескомпромиссной борьбы с наполеоновской Францией. В августе 1808 г. Глинка опубликовал страницах журнала статью «Князь Александр Невский» Глинка именовал князя «венценосным героем спасенного им Отечества» , а о его противниках он писал: «Три силы совокупно воевали на Русские земли: с одной страны Батый разорял и опустошал оные; с другой Литва и Рыцари меча и прочие единодушные с ними народы; с третьей вождь Римской церкви угрожал еще опаснейшим оружием, оружием лести и коварства» . Таким образом, Глинка подчеркивал, что против России выступили не одни только рыцари, роль же наиболее опасного противника он отводил папству. «Оружием лести и коварства» он, по-видимому, назвал письма к Александру Невскому римского папы Иннокентия IV. Глинка также отмечал: «Сострадали ль о бедствии ея (России – А.М.) племена Европейския? Напротив, видя ее утесненную от татар, оне алкали совершить ея погибель» Фраза эта звучала очень актуально в эпоху наполеоновских войн, когда Россия вела борьбу сразу с несколькими европейскими государствами и неоднократно лишалась союзников, ведших сепаратные переговоры с врагом. Слайд 3. Николай Михайлович Карамзин, которого АПушкин назвал «Колумбом российской истории», как известно, писал свою «Историю государства Российского» с монархических и патриотических позиций. Последовательно отстаивая принцип единства, непрерывности отечественной истории, он считал Древнюю Русь предшественницей современной ему России. Поэтому описывая события XIII в. Карамзин часто использует, применительно к населению и войскам древнерусских княжеств, местоимения «наши», «наше». Так, повествуя о битве на льду Чудского озера в 1242 г., он пишет: «Немцы острою колонною врезались в наши (курсив мой – А.М.) ряды», «Рыцари пали от наших мечей» . Вполне закономерно, что немецкие рыцари предстают на страницах «Истории…» Карамзина, как жестокие завоеватели. При этом, автор подчеркивает, что уже при захвате языческой Прибалтики крестоносцы, провозглашая обращение местных жителей в христианство, чинили грабежи и убийства . Жестокость немцев подчеркивал Карамзин также при описании их вторжений в русские земли. Закономерно, что он с явной неприязнью отзывался о боярах или князьях, принимавших сторону Ливонского Ордена. Так, боярина Твердилу, с именем которого связан захват Пскова рыцарями в 1240 г., Карамзин назвал «гнусным изменником» . Слайд 4. Серьезную угрозу для русского народа видел в немецких рыцарях видный историк и археограф Николай Герасимович Устрялов В своем учебном пособии «Русская история», первое издание, которого вышло в свет в 1837-1841 гг. и затем многократно переиздавалось, он отмечал: «Меченосцы отбирали наши города с иною (нежели литовцы – А.М.) целью: они вводили в них свое, и действовали с таким успехом, что в тех странах, где господствовал орден, все Русское исчезало, все становилось Немецким» . Данный взгляд, согласно которому немецкое завоевание несло угрозу самому русскому этносу получил в дальнейшем самое широкое распространение. С другой стороны в 1860-80-е годы многие историки и публицисты подчеркивали религиозную составляющую борьбы, разгоревшейся в XIII веке на территории Прибалтики и Северо-Западной Руси. Согласно их взгляду главным инициатором и организатором немецких нападений на русские земли являлось папство. Здесь, видимо, сказывалась и политическая ситуация: восстания в Польше и Литве в 1830-1831 и 1863-1864 гг. в немалой степени пользовались поддержкой католического духовенства и проходили под знаменем католицизма.. Российское правительство со своей стороны испытывало к католикам явное недоверие. Слайд 5. Особенно настойчиво подчеркивали религиозную составляющую в борьбе Руси против немцев в XIII веке авторы, связанные с православной церковью (что вполне понятно), и, нередко, составители учебных пособий. Педагог и просветитель Владимир Игнатьевич Фармаковский (кстати, он был другом Ильи Ульянова, отца Ленина) в учебнике, предназначенном для средних учебных заведений (1875), писал: «Не успела русская земля опомниться от татарского погрома, как разразилась над ней другая беда. Беда эта грозила от римского папы, который захотел обратить русских в латинскую веру». Именно религиозный фанатизм делал, по его мнению, немецких рыцарей очень опасным противником. Фармаковский утверждал: «…татары шли на Русь только по приказу, а папские воины шли по своей доброй воле и с истинным желанием принести свою жизнь в жертву Богу. Таким образом, России угрожала жестокая и упорная война» Выдающийся историк Сергей Михайлович Соловьев уделил особое внимание роли в создании орденов и организации походов римских пап. Подчеркивали авторы также жестокость немецких рыцарей. В знаменитом учебнике для средней школы Дмитрия Иловайского который, будучи впервые опубликован в 1860 г. выдержал до 1916 г. 44 издания, говорилось, что население Прибалтики обращалось рыцарями в христианство «силою оружия» и завоеватели «держали в страхе туземцев» Слайд 6 Своеобразный взгляд на борьбу Руси с рыцарями-меченосцами и ливонцами высказал в статье об Александре Невском (1880) Николай Костомаров. Как и другие авторы, он подчеркивал роль в организации немецкой агрессии папства. «Папа, — писал Костомаров, — покровительствуя ордену, возбуждал как немцев, так и шведов к такому же покорению северной Руси, каким уже было покорение Ливонии и Финляндии» . Вместе с тем, в статье отчетливо прозвучала мысль о том, что борьба Александра Невского с Ливонским орденом являлась эпизодом многовековой борьбы славянского этноса с германцами. «Вражда немецкого племени со славянским, — утверждал Костомаров, — принадлежит к таким всемирным историческим явлениям, которых начало недоступно исследованию, потому, что оно скрывается во мраке доисторических времен». Вместе с тем, в работах некоторых историков немецкие рыцари каких-то особо ярких характеристик не получили. На рубеже XIX-XX вв. историки и авторы научных и научно-популярных работ также рассматривали немецкую агрессию в двух аспектах: религиозном и национальном, причем первый, религиозный, несколько преобладал. Фанатизм меченосцев и ливонцев, их стремление насадить католичество отмечали военный педагог Абаза, авторы учебников Трачевский и Беллярминов. Несколько особняком стоят оценки немецких рыцарей в учебнике начала ХХ в., женщины-педагога Александры Ефименко. Следуя идеям Костомарова, она рассматривала нападение немецких рыцарей на Новгородские и Псковские земли, как продолжение многовекового движения германцев в славянские земли и, одновременно, как экспансию католицизма. «Силы Меченосцев, — утверждала она, — питались всей католической Европой…». Слайд 7. С началом Первой мировой войны, естественно, самое широкое распространение получили идеи о извечной борьбе «славян» и «германцев». Именно в таком ракурсе рассмотрена битва на Чудском озере в брошюре о Ледовом побоище публициста Новинского в 1914 г. в серии «Библиотека войны». Брошюру открывало утверждение: «Еще с незапамятных времен немцы находились в жестокой вражде со славянами. <…> Порабощая славянские племена, немцы оттесняли их к востоку, сами продвигаясь за ними». Новинский подчеркивал также самые негативные последствия немецкого завоевания для народов Прибалтики: «Огромному Прибалтийскому краю с многочисленным населением, суждено было подпасть немецкому игу и совершенно утратить свою народность» Подробно описав ход битвы на Чудском озере, Новинский обращался к современным событиям. Завершали брошюру такие строки, в которых прямо указывалось на преемственность между немецкими рыцарями и немцами начала ХХ века. Они приведены на представленном слайде 7. В этой цитате стоит обратить внимание на две особенности. Во-первых, автор не только отметил, что борьба славян с германцами извечна, но и указал на сходство именно между современными ему кайзеровскими воинами и рыцарями-тевтонцами. Во-вторых, если ранее многие авторы отмечали искрений фанатизм крестоносцев, даже, видели в нем источник силы Ордена, то Новинский утверждал, что «тевтонцы» лишь «прикрывались знаменем религии». Оба положения будут очень типичны для советской пропаганды в годы Великой Отечественной войны. Впрочем, Первую мировую войну использование в пропагандистских целях образа Александра Невского и его врагов не стало. Брошюра Новинского один из немногих, если вообще, не единственный опыт подобного рода. Крушение Российской Империи и установление Советской власти в 1917 г. полностью изменили официальные установки в области идеологии и, как следствие оценки исторического прошлого. Практически все действия царской власти, «правящих классов» на официальном уровне характеризовались негативно, в разряд героев попали предводители и участники разного рода антиправительственных выступлений. Один из виднейших основоположников большевистской концепции русской истории Михаил Покровский в своей работе «Русская история в самом сжатом очерке» (1920) практически обошел молчанием и личность Александра Невского и всю борьбу Руси с Ливонским орденом в XIII веке. Впрочем, даже по кратким замечаниям, содержащимся в книге, можно с уверенностью сказать, что Покровский вполне распространял на борьбу Руси с Ливонским орденом свою теорию «торгового капитала». В статье об Александре Невском, напечатанной в «Большой Советской Энциклопедии» (1926), в редколлегию которой Покровский входил, подчеркивалось, что князь «оказал ценные услуги новгородскому торговому капиталу, с успехом ограждая его интересы в войнах со шведами, ливонцами и литовцами» . Таким образом, причиной столкновений провозглашалась экономическая конкуренция, а не религиозные или национальные факторы. Слайд 8. Сходная мысль очень ясно прослеживается в статье о древнем Пскове краеведа Янсона, напечатанной в 1927 г. Он утверждал: «Цель меченосцев была захватить в свои руки источники тех богатств, которые из Северо-Западной Руси шли по Балтике и Рейну на юг Европы, а также стать ближе к путям восточной торговли. Их финансировала Ганза, прирейнские и, даже, итальянские города». Янсон признавал, что «ливонская оккупация» Пскова в 1240 г. стала для города «страшным бедствием», но сторонников Александра Невского именовал «суздальской партией», т.е. низводил их цели до узко-династического уровня. В путеводителе по Пскову, изданном в 1932 г. (авторы Николай Платонов и Владимир Богусевич), влияние концепции Покровского ощущается еще сильнее. Борьба псковичей с Ливонским орденом предстает в нем столкновением средневековых «капиталистов», под прикрытием религиозного флера. «Вооруженная борьба псковского торгового капитала, — утверждал автор исторического раздела Богусевич, — с иностранным, западноевропейским, колонизовавшим при помощи «крестового похода», соединившую (так в тексте – А.М.) со Псковом Ливонию, была самым решительным образом поддержана псковскими церковниками…» Середина 1930-х годов ознаменовалась в СССР кардинальными переменами в официальном взгляде на историю страны. Интенсивные процессы государственного и военного строительства закономерно диктовали рост интереса к прошлому государства, укрепление и расширение которого стало трактоваться, как прогрессивный процесс, к традициям сильной власти, славным страницам истории армии. На смену резкому неприятию, негативизму в отношении всего, что касалось российского государства до 1917 года, пришло уважительное отношение к отдельным эпизодам, государственным и военным деятелям, круг которых, впрочем, был резко очерчен. В конце 1936 г. в журнале «Большевик» был опубликован перевод работы К. Маркса «Хронологически выписки», содержавшей самые резкие характеристики немецких крестоносцев и, среди прочего, получивший затем широкое распространение термин «псы-рыцари». Слайд 9. Весной 1937 г. в «Историческом журнале» вышла статья историка и библиографа Антона Ивановича Козаченко «Замечательный исторический урок», посвященная победам Александра Невского над шведами и немецкими рыцарями. В начале статьи автор писал об агрессивных планах Гитлера в отношении СССР и отметил, что стремление к захватам давняя традиция германской политики. Подкрепляя свои рассуждения цитатами из «Хронологических выписок» К. Маркса, Козаченко изобразил немецких рыцарей в чрезвычайно мрачных тонах, называл их «алчными и хищными захватчиками», «грабителями». «Покоряя, грабя земли Прибалтики, — утверждал Козаченко, — рыцари истребляли значительную часть местных жителей… Там, где жителей не истребляют, их обращают в рабство… Также, по его словам, вели себя рыцари и при попытки завоеваний на Руси, где «грабили купцов, нападали на безоружных крестьян, убивали, насильничали, отбирали у них детей, скот, коней». Однако, в статье «досталось» не только «псам-рыцарям», но и советским историкам — сторонникам концепции Н. Покровского, к тому времени умершего. По заявлению Козаченко, Покровский, его ученики Ванаг и Пионтковский, не поняли важность борьбы Александра Невского с немецкими захватчиками и тем самым совершили существенную ошибку не только научную, но политическую. В 1937-1939 гг. в СССР стали весьма интенсивно выходить публикации, прославлявшие победы Александра Невского над немецкими рыцарями, в которых последние изображались, как в высшей степени опасный, жестокий и коварный враг. . Недооценка борьбы русского народа против крестоносцев стала расцениваться, как грубая ошибка или, даже, злонамеренные действия. В конце марта 1937 г. газета «Правда», в статье, посвященной критике школы Покровского, особо отмечала: «В течение двух столетий русский народ в лице псковитян и новгородцев вел тяжелую борьбу против немецкого «Drang nach Osten». В результате этой героической борьбы натиск рыцарей-крестоносцев был сломлен, им не удалось захватить ни одной пяди русской земли, и таким образом русский народ избавился от опасности порабощения, немецкими баронами-крепостниками, которые поработили пруссов, латышей и эстов. Ни М.Н. Покровский, ни один из его «учеников» не сказали нигде об этой борьбе ни одного слова» Критика недостаточной оценки противостояния Руси крестоносцам развернулась также на местах, прежде всего там, где имелись относившиеся в данной эпохе музейные экспозиции и издания. Так, в мае 1937 г. на страницах газеты «Псковский колхозник» появилась статья, в которой подвергся критике путеводитель Платонова и Богусевича именно за то, что в нем «борьба русского народа в лице псковитян с немецкими рыцарями-поработителями изображается, как борьба русского торгового капитала с обезличенным западно-европейским…» В новых публикациях, как научных, так и популярных, немецкие рыцари уж никак не выглядели «обезличенными». Школьный учебник под редакциейШестакова (1937) сообщал своим юным читателям, что немецкие рыцари «беспощадно грабили и истребляли,… славянские, литовские и другие племена», что они «навязывали жителям свою веру, уничтожали их свободу, обращали в крепостных» . По отношению к рыцарям использовалось также определение «немецкие насильники», т.е. крайне негативная характеристика была четко увязана с национальной принадлежностью. Слайд 10. Весной 1938 г. тиражом в 50 тысяч экземпляров вышла в свет брошюра А. Козаченко «Ледовое побоище» (подписана к печати 16 марта 1938 г.). В ней автор развивал тезисы, выдвинутые в статье 1937 г. Рыцари Ливонского ордена были изображены в ней, как алчные и бесчестные грабители, поработившие население Прибалтики и стремившиеся поработить Русь. Козаченко утверждал, что одержав верх над псковским войском под Изборском в 1240 г., рыцари убивали раненых и бегущих Их поведение на псковских и новгородских землях он описывал так: «Начался безудержный грабеж, насильства, разорение и истребление русского населения. Это было начало того рая, который рыцари готовили всему русскому народу в случае победы над ним». Козаченко резко критиковал утверждение, распространенное по его словам в Германии, о том, что немцы, покоряя другие народы, несли им культуру. Он заявлял: «… не деле эта «цивилизаторская миссия» сводилась к опустошению завоеванных земель» . Александр Невский в брошюре представал мудрым полководцем и политиком, избавившим русские земли от страшной угрозы германского завоевания. Слайд 11. В том же 1938 г. были напечатаны еще две научно-популярные книги о битве на Чудском озере, журналиста, педагога Соломона Глязера (она адресована детям) и военного историка Николая Подорожного, в серии «Библиотека красноармейца». Оба автора изображали немецких рыцарей исключительно жестокими, корыстолюбивыми захватчиками, оба проводили аналогии между Ливонским орденом и гитлеровской Германией. Большое значение в обеих работах придавалось также русских сторонников союза с Орденом, которые стали оцениваться однозначно, как предатели. «Подлым предателем» назвал Твердилу Иванковича Глязер, он также утверждал: «…рыцари вторглись в русские земли не потому, что в сражениях им удалось победить русских, а потому, что им на помощь пришли князья изменники и предатели» Слайд 12. В 1938 г. был напечатан текст средневековой «Хроники Ливонии», одного из важнейших источников по истории Ордена меченосцев и Ливонского ордена (подписана к печати 19 марта 1938 г.) . Стоит упомянуть, что автор хроники (Генрих Латвийский) откровенно повествовал о многих жестоких поступках орденских рыцарей. Однако ничего удивительного здесь нет: захват пленников и добычи, разорение враждебных земель вообще не считались в эпоху Средневековья чем-то предосудительным. Однако для советских авторов 30-х годов ХХ в. пассажи Генриха по поводу «сожженных дотла деревень» и «богатой добычи» давали прекрасный материал для изображения рыцарей-крестоносцев в крайне неприглядном виде. Перевод хроники осуществил видный ученый-медиевист Сергей Александрович Аннинский. Предисловие к тексту подготовил «старый большевик» (член РСДРП с 1907 г.), публицист Вадим Быстрянский. Быстрянский в предисловии неоднократно подчеркивал историческую преемственность, существовавшую, по его мнению, между германскими рыцарями-крестоносцами и «немецкими фашистами» Резко негативные определения использованы по отношению к рыцарям, даже, на страницах «Большой советской энциклопедии», сам жанр которой, казалось бы, предполагает сугубо информативный стиль изложения. В статье «Ливонские войны», напечатанной в соответствующем томе в 1938 г., деятельность рыцарей в Прибалтике названа «грабительской», а сами они – «насильниками меченосцами». О вторжениях войск Ливонского ордена на Русь говорилось: «…германцы грабили купцов, нападали на безоружных русских крестьян, убивали, насильничали, хватали детей, отбирали скот и т.д.» . Слайд 13 Практически одновременно с назваными научными и научно-популярными работами появилось несколько художественных произведений, посвященных борьбе Александра Невского против немецких рыцарей. В самом конце 1937 г. в журнале «Знамя» был напечатан сценарий кинофильма о жизни Александра Невского, озаглавленный «Русь». Режиссером будущего кинофильма был назначен Сергей Эйзенштейн, а сценарий написал известный в то время прозаик Петр Андреевич Павленко. Текст сценария, однако, содержал грубейшие исторические ошибки, даже, нелепости, на что автору указал видный советский историк Михаил Николаевич Тихомиров в статье с выразительным заглавием «Издевка над историей». Ошибки, касавшиеся немецких рыцарей и их союзников, диктовались, в значительной степени, стремлением сценариста представить их, как можно более, отвратительными и страшными. Например, имелась сцена, в которой боярин Твердила разъезжал по захваченному немцами Пскову в санях, запряженных русскими девушками. М. Тихомиров с раздражением писал о невозможности чего-либо подобного в сильном и вольнолюбивом древнерусском городе. «И это русский, гордый, древний Псков! – говорилось в рецензии, — Только полное историческое невежество и извращенное воображение авторов сценария могло позволить себе так унизить великий народ, который и в самые тяжелые годы своей истории не позволял над собой издеваться» Некоторые эпизоды просто противоречили здравому смыслу. В начале сценария было помещено описания набега немцев на псковскую деревню, во время которого рыцари строились клином. Для большей выразительности в сценарии отмечалось «тяжелое дыхание» немцев. Тихомиров писал об этом эпизоде с большим сарказмом: «Вполне соглашаемся с авторами, что в строю «свиньей» (т.е. клином), да еще в латах трудно грабить села, этим и объясняется, по-видимому, ‘’тяжелое дыхание рыцарей’’» Оба названных эпизода были из сценария удалены. В сентябре 1938 г. вышел из печати, отдельной брошюрой, третий вариант сценария . Слайд 14 Фильм, получивший наименование «Александр Невский», вышел на экраны в декабре 1938 г. В изображении рыцарей в нем сохранилось немало исторически недостоверных деталей, но оно отличается яркостью и (чего явно и хотели создатели) вполне определенным политическим подтекстом. Немецкие рыцари представлены заносчивыми и безжалостными злодеями, но при этом, умелыми воинами, врагом сильным и опасным. Облик рыцарей в шлемах с рогами, птичьими лапами и прочими причудливыми украшениями (каковых в действительности рыцари военно-монашеского ордена в бою не носили), скорых на зверские казни, убивающих детей, производил на зрителей сильное впечатление, особенно в наэлектризованной политической атмосфере того времени Немцы показаны в кинофильме самим страшными врагами Руси, хотя в нем упоминаются монголы и шведы. Чтобы никаких сомнений у зрителей не возникало, сам Александр Невский четко заявляет: «Опасней татарина враг есть… ближе, злей, от него данью не откупишься – немец». Слайд 15. Отзывы на фильм, по крайней мере, официальные, вполне соответствовали основному замыслу создателей. Так, автор рецензии в газете «Челябинский рабочий» отмечал: «Глядя на древних рыцарей, одетых в белые хитоны и рогатые шлемы, советский зритель узнает в них современных рыцарей топора и свастики, фашистов. Каждый сидящий в зрительском зале чувствует, знает, что немецкие захватчики снова готовят кровавый поход против социалистической родины». Сходные отзывы звучали и во множестве центральных и местных газет. Еще до выхода на экраны фильма «Александр Невский», в самом начале 1938 г. журнал «Знамя» начал публикацию поэмы Константина Симонова «Ледовое побоище». В том же году поэма была напечатана отдельной брошюрой в Библиотеке «Огонька» В этом произведении значительное внимание уделено захвату немцами Пскова и проводится мысль, что город был взят лишь с помощью предательства. На примере одного из главных героев, кузнеца Онцыфора Тучи , Симонов показывает, что простые жители города стремились вести борьбу с агрессором до конца. Боярин Твердила не назван у Симонова по имени, но представлен убежденным изменником или, даже, вражеским агентом. Во всяком случае, он беседует к рыцарями по-немецки. Немецкие рыцари изображены, как и у Эйзенштейна, грабителями и жестокими угнетателями, причем, по мнению автора, они стремились завоевать всю Русь. Заключение в августе 1939 г. Германией и СССР пакта о ненападении на некоторое время приглушило антигерманскую тему в советской пропаганде. Тем не менее, в первой половине года еще выходили работы об Александре Невском, напоминавшие, по идеям, работы 1937-1938 гг. Стоит отметить также, что в конце 1939 – начале 1940 г. развернулась острая полемика вокруг кинофильма «Александр Невский». Несколько критиков и искусствоведов стали упрекать его в схематичности, патриотический пафос – в чрезмерности. Появился, даже, особый язвительный термина «кузьма-крючковщина», по имени героя Первой мировой войны, Кузьмы Крючкова, образ которого тиражировался в царской России многочисленными плакатами. Впрочем, большинства сторонники данного взгляда не составляли, и сами подвергались довольно жесткой критике. Слайд 16. С началом Великой Отечественной войны ситуация вновь изменилась самым коренным образом. Образ Александра Невского стал одним из наиболее востребованных среди образов исторических деятелей. Соответственно, очень часто использовался в пропаганде образ немецких рыцарей, представали в образе прямых исторических предшественников нацистов, гитлеровцев. Уже 24 июня 1242 г. в газете «Красная Звезда» появилась статья известного драматурга Всеволода Вишневского, озаглавленная «Уроки истории» . В ней перечислялись победы, одержанные русскими войсками над германскими в различные исторические эпохи. Естественно, автор не обошел вниманием битву 1242 г. на Чудском озере, а также другие сражения Средневековья. Немецкие рыцари были им охарактеризованы, как «свора с завидущими глазами и загребущими руками». «И не раз мечом и палицей, — писал Вишневский, — била русская сила по этим завидущим глазам и загребущим рукам» . 28 июня 1941 г. в «Красной Звезде» вышла статья историка А. Лурье «Разгром немецких псов-рыцарей», специально посвященная Ледовому побоищу. Автор вполне определенно писал, что «псы-рыцари» — «предки нынешних германских фашистов». В 1941 г. было напечатано несколько брошюр, посвященных личности и деятельности Александра Невского. Среди авторов: Михаил Андреев , военный историк Николай Подорожный …. Печатались посвященные князю статьи также на страницах газет и журналов. В первый год войны были опубликованы брошюры о Ледовом побоище видного историка В.В. Мавродина и Николая Подорожного , вышла работа Михаила Тихомирова «Борьба русского народа с немецкими интервентами в XII-XV вв.» Слайд 17. В последующие годы публиковались биографические работы об Александре Невском Аннинского , В.В. Данилевского В.И. Пичеты , Э.Н. Ярошевского И.Б. Берхина , Т.В. Мухиной„С. Вернера и др. В апреле 1942 г., несмотря на все трудности военного времени, в СССР довольно широко отмечалось 700-летие Ледового побоища, в связи с которым в прессе появилось множество статей и о самом сражении, и о личности Александра Невского. Материалы по данным темам помещали центральные газеты, фронтовые и местные газеты, специальные научные военно-научные научно-популярные и др. журналы. Продолжалась также публикация посвященных Ледовому побоищу брошюр . Активно публиковались художественные произведения об Александре Невском и его борьбе с немецкими рыцарями. При всей многочисленности и разнообразии произведений, в которых в качестве врагов древнерусских государств фигурируют немецкие рыцари, большинство содержит очень сходные их характеристики. Слайд 18. Во-первых, практически все авторы проводили мысль о том, что борьба Новгорода и Пскова против Ордена Меченосцев и Ливонского ордена в XIII в. являлась этапом многовековой и победоносной борьбы Русского государства и русских (или, шире, славян в целом) против германской экспансии. Например, историк и популяризатор науки В.В. Данилевский, помимо биографии Александра Невского в 1942 г. выпустил брошюру «Древний счет. 1242-1942», с обзором войн, которые германские феодалы и государства вели против славян на протяжении семи веков С этим положением был тесно связан тезис о прямой преемственности между «германскими фашистами» и «псами-рыцарями» (данная идиома стала общеупотребительной). Слайд 19. Например, В.В. Мавродин в брошюре «Ледовое побоище», опубликованной в 1941 г., весьма солидным тиражом в 74 тысячи экземпляров, отмечал: «Еще в глубокой древности германские рыцари несли с собой грабеж, разорение и рабство. Как теперь фашистские варвары, эти германские разбойники в XIII веке несли на острие своего окровавленного разбойничьего меча не культуру и государственность, а убийство, грабеж, голод» В. Мавродин также опубликовал в журнале «Пропаганда и агитация» статью, озаглавленную «Немецкие «псы-рыцари» и их фашистские потомки» . Статью с аналогичным названием в 1942 г напечатал в «Красной звезде» публицист Д. Заславский Во-вторых, некоторые авторы военных лет утверждали, что немецкие рыцарские ордена стремились полностью покорить северо-западные земли Руси или, даже, всю Русь. В.Н. Бочкарев, например, писал: «Ливонский немецкий рыцарский орден, преисполненный самыми агрессивными стремлениями, готовил план полного порабощения всех русских земель» . В. Пичета в брошюре об Александре Невском утверждал: «Немецкие рыцари не скрывали своих планов порабощения и уничтожения русского народа, как отдельного национально-культурного целого» В-третьих, авторы стремились представить немецких рыцарей в максимально отталкивающем облике. Они отмечали не только жестокость орденских воинов (это стало уже общим местом), но также алчность, безнравственность, подлость и все возможные пороки. Один из авторов газеты «На страже Родины», в статье, посвященной 700-летию Ледового побоища, писал: «Разбойники называли себя и «божьими рыцарями», и «меченосцами», и тевтонским, и ливонским орденом. Они кричали, что несут культуру славянам, русским людям. Но они всегда были и оставались бандитами» . Сходный по смыслу текст вошел в брошюру Берхина: «Под религиозной оболочкой ордена меченосцев (Ливонского ордена) скрывалась разбойничья банда насильников…» В. Мавродин писал, что во время подготовки похода 1240 г. «К «псам-рыцарям» стекались все бандиты и насильники, жаждавшие легкой наживы» В. Данилевский так описывал поведение рыцарей в захваченном Пскове: «Немцы грабили и истребляли население, не щадя детей и стариков. В лесных дебрях прятались псковские женщины от немецких насильников. Немцы захватывали и вывозили все, что попадало им под руку: утварь, одежду, продукты. Враги шарили по закромам и сусекам, обыскивали погреба, грабили церкви и монастыри» «Документы того времени (XIII в. – А.М.) – утверждал В. Бочкарев, — отмечают обычные приемы этих германских «культуртрегеров» с крестом в одной руке и с мечом в другой. Они грабили купцов, нападали на русских крестьян, убивали, насильничали, отбирали у них детей, скот, коней . Подобные оценки явно преследовали цель подчеркнуть, что германские войска всегда отличались алчностью и жестокостью. Ненависть к немецким фашистам, как бы подкреплялась ненавистью к агрессорам далекого прошлого. В-четвертых, авторы настойчиво подчеркивали, что в военном отношении немецкие рыцари являлись очень сильным и опасным противником. В. Мавродин в статье 1941 г. утверждал: «Противник был прекрасно вооружен. Рыцари и их лошади были закованы в железные доспехи. Длинные и тяжелые мечи, тяжелые булавы с шипами, железные копья – все лучшие образцы европейского оружия были использованы ими» Весьма впечатляющий облик имеют также рыцари в брошюре . Данилевского: «От головы до пят закованы рыцари в сталь. Из рейнской стали клинки немецких мечей. Панцири выковали лучшие итальянские, сарацинские, французские и другие оружейники. «Салады» — круглые шлемы – прикрывали головы немцев , оставляя только крестообразную щель на лице, для того, чтобы можно было видеть и дышать» Слайд 20 Стоит заметить, что, стремясь придать противнику особо грозный облик автор, который специализировался на истории техники, вольно или невольно допустил ряд неточностей. Шлемы-салады появились значительно позже середины XIII в., да и панцири во времена Александра Невского рыцари не носили. Правда, в кинофильме С. Эйзенштейна пешие немецкие воины представлены в шлемах, отчасти напоминающих салады. Подчеркивая военную мощь немецких рыцарей, авторы, как при описании их жестокости, стремились, видимо, провести параллели между прошлым и современностью. Читателей убеждали, что даже очень хорошо вооруженный враг вполне может быть побежден. Стоит отметить, что в литературе военных лет чрезвычайно резкими стали оценки русских сторонников Ордена. Твердила Иванкович стал считаться, даже, не просто изменником, а активным сторонником немцев, иногда их тайным агентом . Таким образом, в литературе военных лет немецкие рыцари XIII в. выступали, как наиболее опасные враги Руси, жестокие завоеватели, прямые предшественники фашистов Подобные оценки были присущи и научной литературе, и научно-популярной и, в наибольшей степени, агитационной. Впрочем, границы между этими «жанрами» в условиях войны приняли весьма размытый характер. В первые послевоенные годы интерес исследователей и популяризаторов науки к истории борьбы Руси с меченосцами, Ливонским орденом, оставался довольно высоким. Советские решительно отвергали выводы немецких исследователей о том, что немецкое прникновение в Прибалтику имело некоторые положительные последствия. Кроме того, в начале 1950-х годов широкую популярность приобрел тезис о том, что натиск на Русь в XIII в. осуществлялся объединенными силами нескольких европейских государств, а главным его организатором было папство. Видный советский историк Владимира Пашуто еще в 1949 г. опубликовал статью «О политике папской курии на Руси (XIII век)»131, в которой отмечал: «В XIII в. папская курия проводила политику наступления на русские и связанные с ними земли с целью их латинизации, призванной облег- чить последующие завоевания крестоносцев. При проведении этой политики курия использовала не только дипломатические средства, но и военные вторжения в русские земли с севера и запада (немцев, венгров, шведов, датчан)» В дальнейшем этот тезис Пашуто развивал в монографиях «Александр Невский и борьба русского народа за независимость в XIII веке» (1951)133, «Героическая борьба русского народа за независимость (XIII век)» (1956) Сходные идеи проводились в работах Шаскольского, особенно в его статье с красноречивым названием ««Папская курия — главный организатор крестоносной агрессии 1240–1242 гг. против Руси» (1951). Авторы подчеркивали, что против Руси велась силами Западной Европы масштабная война, в которой провозглашаемое крестоносцами Пашуто, например, писал: «Призыв к крещению язычников был лишь лозунгом грабежа, а принятие христианства имело в глазах завоевателей чисто политическое значение как признание их власти». Сохранил позиции также тезис о длительной германской экспансии на земли славян. Военный историе Разин в своей «Истории военного искусства» (первый выпуск вышел 1955–1961 года) писал: «Немецкие феодалы, объединенные в рыцарские «ордена», осуществляли «drang nach Osten» — наступление на Восток с целью захвата прибалтийских земель и территории Руси». Еще одна особенность работ 1950-х годов заключалась в стремлении авторов подчеркнуть, что русское военное дело в XIII в. опережало западноевропейское. Здесь оказала свое воздействия развернувшаяся в то время «борьба за отечественные приоритеты в науке и технике», проходившая в рамках идеологической кампании против «космополитизма». В связи с этим, получает широкое распространение тезис, о том, что Ледовое побоище является первым в Средние века сражением, в котором пехота одержала верх над рыцарской конницей140. Наконец, в научно-популярной и учебной литературе 1950–60-х годов сохранялась логическая связь между борьбой Александра Невского против Ливонского ордена и Великой Отечественной войной. Несмотря на то, что тема борьбы государственных образований Древней Руси против немецких рыцарей в 1950-60-е годы оставалась политизированной, в ее изучении в это время были достигнуты значительные успехи. Достаточно упомянуть о комплексной экспедиции под руководством Караева по поиску места Ледового побоища, публикации работ Пашуто, Каргалова и др. Вместе с тем, взгляд на противников князя, орденских рыцарей оставался довольно стереотипным (о чем справедливо пишут современные исследователи, например, Марина Борисовна Бессуднова). Ситуация начала изменяться лишь в 1980–90-е годы. Сегодня в отечественной историографии сложился целый комплекс достаточно глубоких работ о Ливонском ордене. Тем не менее, анализ взгляда на «северных крестоносцев» в историографии представляет интерес. Во-первых, авторами прошлых лет, при всех претензиях, которые к ним могут предъявляться, накоплен массивный комплекс сведений. Во-вторых (и это, видимо, важнее) рецепция исторических фактов всегда содержит важные свидетельства, о той эпохе, в которую она осуществлена.